Москва по-прежнему приветлива. Солнце, тюльпаны, сирень, легкий ветерок… Скорее, раннее лето, чем поздняя весна.

В фестивальном потоке глаз выхватывает невысокого человека в черном. Так похож на Михаила Шемякина. Позже на сцене – лекция о тенденциях развития современного искусства. Лектор – М. Шемякин.

В Красном зале – лекции сотрудников Эрмитажа и Оренбургского музея изобразительных искусств о работе с людьми с ограниченными возможностями. После этого – доброжелательное общение с ними на равных: никакого снобизма, отвечают на вопросы запросто.

Для детей отведена целая площадка. Там постоянное броуновское движение: дети носятся, визжат, собирают из пенопластовых кирпичей русскую печь, тут же рушат ее, что-то мастерят на мастер-классах. Мозг начинает сканирование помещений музея: где бы создать детскую комнату – такой своеобразный предбанник для малолеток, чтобы в музейные залы они входили уже своими людьми. «Приручение» к музею через игру – это оптимально и эффективно, но в залах с экспозициями – проблематично. А в специальном помещении – свой детский (но музейный!) мир.

Посидела в бочке Диогена. Это такой арт-объект, представленный, если не ошибаюсь, на стенде Третьяковки. Милая девушка приглашает меня сесть в деревянное кресло, внешне напоминающее пыточный предмет инквизиции. Да, как-то неудобно, но запихиваю тело подальше в выдолбленный ствол и… Вау, я в своей комнатке. Внешние звуки заметно притихли, появилось ощущение защищенности. Ты видишь внешнюю картинку, но она к тебе не пробьется. Осталось только начать философствовать… Нехотя покидаю уютный кресельный мир. На моем пути – голова Жванецкого. Поздоровалась с ней, пошла дальше.

Интересные встречи случаются где угодно, даже в очереди в туалет. Кстати, самые длинные фестивальные очереди наблюдались именно там. Передо мной колоритная дама. Знакомимся бейджами (без них на фестивале никуда, даже охранники не пропустят внутрь). Так вот, она из Эрмитажа. С восторгом отзывается о Пермском крае. Для нее это, прежде всего Кунгур, была там на исторических чтениях, в восторге от нашей природы, показывает интересные перстень на руке – изделие кунгурских умельцев. По-моему, завлекла ее рассказами о губахинских ландшафтах.

На «минус первом» этаже выставка «История кино в киноафишах». Все четыре дня в перерывах или в начале работы фестиваля старалась отметиться там. Во-первых, можно было в полутьме посидеть-полежать в креслах-трансформерах и посмотреть на потолке фильмы. Во-вторых в каждом зале – плазма. С удовольствием смотрела «нарезку» «немых» фильмов. Оказывается, уже в 1924 году тема «шведской» семьи была освоена кинематографом. Два роковых красавца препираются друг с другом (по-немому, конечно). А их подруга, тараща густо подведенные глаза титрами говорит: «Аборт будем делать вскладчину!». Ну и конечно, коляска на Потемкинской лестнице по-прежнему вызывает мурашки.

А в зале кино 1930-1940-х годов обсуждаем кадры празднования победы в фильме «В шесть часов вечера после войны». Фильм снят в 1944-м, но как точно воспроизведено всеобщее ликование и праздничное пространство. Вероятно, через год надо было только посмотреть этот фильм, чтобы «срежиссировать» празднование уже реальной победы. Мои собеседницы, как оказалось, из Русского музея…